Андрей Торнов
Если кто-то нарисует карту звездного неба — это еще не делает его повелителем Вселенной. По крайней мере надолго. Почему кардиохирургия, стоматология или офтальмология имеют настолько впечатляющие результаты? Потому что они опираются на две вещи: исчерпывающее знание своего предмета и умение ювелирно применять достижения цивилизации.
При этом психология, несмотря на ожидания, имеет довольно опосредствованное отношение как к первой, так и ко второй. Вместо этого она нарисовала собственную, «единственно правильную» карту звездного неба, на которой изображены ее взгляды на сущность психологических расстройств. Насколько можно понимать, звезды на ней складываются в главный тезис: «Психологические проблемы являются следствием других психологических проблем».
На этом фоне все же возникает впечатление, что в среде психологов не заведено проникаться явным отклонением своих концептов от других общепризнанных правил. В частности это касается принципов работы систем, и в данном случае — системы «мозг—психика». При этом психология научилась объяснять буквально все, но только до тех пор, пока ей не заданы некоторые очевидные вопросы. В частности: почему тяжелые депрессии лечатся антидепрессантами, а менее тяжелые — «разговорным жанром»? Ведь любые формы, например зубной боли, лечатся всегда одинаково — влиянием на больной зуб. Достаточно сложно представить стоматолога, который вместо этого прибегнул бы к мантрам или к размышлениям о том, насколько эта боль действительно важна для вас.
Психолог: дисциплина важнее мотивации, а рейтинги школьников должны быть лишь инструментом
То, что психологи довольно часто занимаются именно таким искусством, иллюстрирует следующая, довольно узнаваемая аналогия. Как известно, при несимметричной работе тормозов автомобиль может стремительно «бросать» в сторону, что очень опасно в дороге, на скорости. Но если автовладелец обратится за помощью, ему предложат только две вещи: научиться «принимать» эту ситуацию и пройти «курс экстремального вождения», оставляя все остальное без изменений, как есть. Вероятно, все это не было бы лишним, но ведь далеко не все рассматривают автомобиль как постоянный источник адреналина.
Психология в свое время избежала определения целого ряда базовых понятий. В частности нет ни одного ответа на принципиальный вопрос: «Где проходит «граница» между нервной системой и собственно психикой?». Как это ни странно, но сделать вид, что такой проблемы не существует, и что эти два мира не пересекаются, психологам помогли те же невропатологи, годами «проверявшие нервную систему» своими блестящими молоточками (мало кто понимал, что эта диагностика затрагивала только одну из ее частей — периферическую). При этом отсутствие замечаний со стороны невропатологов воспринималось населением только как свидетельство богатырского здоровья всей нервной системы. Все возможные расстройства личности после этого автоматически списывались на «психологию», которая здесь тоже не задержалась.
Еще одним фактором, который привел к нынешнему верховенству психологии, было непонятное молчание украинского научного сообщества, которое отстраненно наблюдало за довольно свободным обращением психологии с принципами научного мышления. В остатке: сейчас психология окончательно цементирует свои односторонние, откровенно психоцентрические версии антропологии в практике и в обществе.
Чтобы развеять некоторый, обязательный в таких случаях мрак, можно рассмотреть, например, одну из самых известных техник, применяемых психологами, — так называемое позитивное мышление. Главная идея заключается в том, что при внутреннем упадке, апатии или даже депрессии достаточно изменить ход своих «негативных» мыслей на противоположный, и это, дескать, вернет воодушевление и радость бытия. Впрочем, можно представить себе капитана корвета, который, конечно, может менять курс корабля, согласно своим благородным планам. Но при одном категорическом условии: паруса на его мачтах должны быть наполнены попутным ветром. Иначе капитану остается только одно — позитивная рыбалка с кормы.
Возвращение военного из плена: психолог рассказала, как подготовиться родственникам к встрече с ним
Известно, что каждое психическое состояние (радость, печаль и т.п.) порождает определенные мысли. Но настолько ли справедливо обратное, как это утверждают психологи? Действительно ли лишь силой мыслей можно изменить потемневшие краски своего внутреннего мира? Ответ можно получить, обратившись к более приближенному примеру — своему дыханию. Человек действительно способен сознательно ускорять или замедлять его, делать вдохи более глубокими или поверхностными. Но сам механизм дыхания при этом остается неизменным: дыхательный центр в мозге продолжает генерацию импульсов; хеморецепторы следят за газовым составом крови; легкие и бронхи обеспечивают постоянную ротацию воздуха. Воля человека влияет только на поверхностные параметры, не затрагивая самой основы.
То же происходит и с так называемым позитивным мышлением. Оно может только на некоторое время заменить темные мысли более светлыми, вызвать недолгое ощущение облегчения, но не задевает существующую архитектонику, то есть фундамент и «несущие стены» психики. Как сознательный контроль дыхания не переписывает работу дыхательного центра, так и оптимистические формулы не превращают человека в другую личность.
Желательно хотя бы приблизительно представлять, насколько сильно на человека влияют события, происходящие на уровне нервных клеток (нейронов), поскольку именно они обеспечивают то, что выше было упомянуто как «ветер», движущий парусник. Тогда станет понятно, что состояние и возможности психики во многом зависят от состояния и возможностей нервной системы, где «нервная система» — понятие биологическое. Этот факт психология вынужденно признает, но преимущественно чисто формально.
Стоит отметить, что народная мудрость (и, конечно, не только она) пошла в этом вопросе намного дальше своими пословицами. Вот только некоторые: «Голодный думает — не наемся, сытый думает — не проголодаюсь», «Не каждый день одинаково умный». Первая из них показывает, как физиологические состояния, в данном случае голод или сытость, могут деформировать нормальное мышление, меняя восприятие обстоятельств и логику решений. Вторая на самом деле отражает критическую зависимость умственных способностей человека от колебания некоторых чувствительных компонентов, постоянно присутствующих в мозге. В частности это касается текущей концентрации дофамина в таком его участке как префронтальная кора. Непонимание этих и многих других фундаментальных вещей заставляет психологов искать все новые и новые методики. Их общее количество уже насчитывает несколько десятков. Но при этом все это творчество все равно очерчивается пословицам: «Сто кроликов не заменят одного коня».
Советы психолога: как поддержать себя после трагических событий
В то же время нужно признать, некоторые из этих наработанных техник все же могли бы быть действенными, если бы их применению предшествовали более своевременные и адекватные средства реабилитации. К сожалению, абсолютное большинство психологов отличает именно непонимание требования «поэтапности», то есть принципа «всему свое время». Подтверждением может служить, например, цитата из книги выдающегося врача, профессора А.Пэунеску-Подяну (Румыния): «Не нужно назначать нервоукрепляющие препараты, а нужно доискиваться и атаковать те причины внутри организма, которые привели к ослаблению или другим расстройствам нервной системы». Сопоставим это с тем, что предлагает психология людям, которые и так обессилены из-за хронической усталости, депрессивного состояния или постоянной тревожности: «Возьмите ответственность на себя», «Переосмыслите себя», «Полюбите себя», «Думайте позитивнее», «У вас низкая самооценка», «Вы не мотивированы» и т.п.
При отсутствии эффекта используются похожие однотипные фразы: «Вы сопротивляетесь», «Вы саботируете», «Вы не хотите изменяться», «Вы недостаточно открыты», «У вас сильные внутренние блоки и установки», «Ваше «бессознательное» противодействует», «Нужно больше времени/сессий».
Приведенные образцы «психологической помощи» не только освобождают «специалиста» от ответственности за результат, но и возлагают вину на пациента. Кроме того, они способны провоцировать у людей вторичные моральные страдания — самообвинение, самоедство, чувство неполноценности и обреченности. Именно в таком состоянии некоторые из них решаются на необратимые шаги.
В Украине созданы все условия для превращения психологии в некий «самоопыляемый сад», где учебники пишут психологи, преподают психологи, принимают экзамены — психологи и выдают сертификаты на деятельность — тоже психологи. Таким образом, возникла ситуация, когда отдельная отрасль замкнута исключительно сама на себя. Эту самореферентность (само представительство) окончательно закрепил в этом году Закон «Об оказании психологической помощи», определив, в частности, что эту помощь могут оказывать только лица с психологическим образованием. Но к вышесказанному об этом «образовании» можно добавить: именно эти лица способствовали тому, что все последние десятилетия Украина держала первенство в Европе по распространению нервно-психических расстройств. Не наводит ли это на определенные размышления?
Чтобы полностью прояснить ситуацию, можно привести еще одну, настаиваю — неопровержимую аналогию: в селе накопилось много людей с неработающими телевизорами. Был широко анонсирован выезд сертифицированного мастера этих дел. Но на третий день выяснилось, что весь его сертифицированный потенциал означал только одно действие — «покрутить антенной». Большинству жителей это, конечно, ничем не помогло, но выразить претензии они не смогли, поскольку в трех домах, которые были в низине, телевизоры все же заработали.
Существующая модель оказания психологических услуг так же системно несостоятельна в решении значительного большинства соответствующих проблем. Кроме того, она полностью перекрывает доступ к действенным и обоснованным альтернативам. Единственный выход — требовать от Минздрава опровержений или других комментариев по поводу вышеприведенных наблюдений. Если общество это не сделает — оно автоматически соглашается с существующей, слишком большой себестоимостью монополизма психологии.
